Каменный дом появился в середине XVIII века, принадлежал сначала прапрадеду Ивана Тургенева, затем бабушке Фёдора Тютчева. В 1812 году здание сильно пострадало от пожара, но было восстановлено, сохранив фундамент и часть стен. В 1830-х годах здесь бывал Александр Пушкин, посещавший семью Кикиных. Во второй половине XIX века дом стал центром революционной активности - здесь собирались члены тайных обществ "Организация" и "Ад", обсуждались запрещенные произведения Герцена и Чернышевского.
В XX веке в коммунальных квартирах дома жили: Сигизмунд Кржижановский - непризнанный гений литературы, Дмитрий Медведев - легендарный разведчик, Николай Глазков - поэт, придумавший термин "самиздат".
Нам удалось побывать в кафе «Чебуречная СССР» на Арбате – это вкус ностальгии. Здесь история встречается с гастрономией. Сегодня в этих исторических стенах бережно воссоздана атмосфера советской эпохи. Заходишь — и сразу тепло. Не от плиты, а от чего-то другого. От советских обоев в мелкий цветочек, от мягкого света ламп под абажурами, от домашнего запаха жареного теста и борща. Здесь нет пафоса — здесь просто вкусно. Еда, от которой ноет сердце. Чебуреки — с хрустящей корочкой, с бульоном внутри. Первый укус — и вот он, тот самый вкус, из детства, из поездов, из придорожных кафе. С тем самым соком, который хочется пить до конца. Пельмени здесь не ресторанные, а домашние. Как лепили всей семьей под разговоры и радио «Голос Америки». Борщ наваристый, с говядиной, с ложкой сметаны. Тот самый, после которого хочется сказать - "Спасибо мама" и бежать во двор гулять. Напитки готовятся с особым вниманием. Домашний квас — не слишком сладкий, с легкой горчинкой, как из погребка. Пузырики отдают в нос. Клюквенный морс с кислинкой и рубиновым светом сквозь граненый стакан.
В этом месте время течёт по-особенному. В большом зале красуется старенькое пианино — чуть расстроенное, но от этого ещё более душевное. За ним играет музыкант негромко, словно для себя. Мелодии узнаются с первых нот: то песня Высоцкого, то "Листья жёлтые", то довоенный романс. В углу стоят напольные часы — величественные и неторопливые. Деревянный корпус с резными узорами, потемневший от времени, но сохранивший благородный блеск. Маятник мерно покачивается за стеклянной дверцей, отсчитывая секунды глухим, бархатным стуком. Его движение гипнотизирует. Кажется, будто время здесь течёт медленнее, чем за стенами этого дома.
За соседними столиками — целые истории. Вот пожилая пара ест пельмени и вспоминает, как познакомились в студенческой столовой. В углу компания друзей под настойку обсуждает, где теперь взять такие же вафельные стаканчики с мороженым за 19 копеек. А статный мужчина лет пятидесяти в очках что-то пишет в тетрадь, изредка отхлёбывая чай с лимоном. По вечерам здесь особенно уютно. Мягкий свет абажуров, тихий перезвон ложек о фарфор, смех за дальним столиком. Кажется, вот-вот зазвучит голос Левитана из репродуктора — но нет, это просто кто-то заказывает песню Утёсова из музыкального аппарата...
Доминика Цонич, Лариса Яковлева, фото Николай Зуев
