Нетривиальная для современного человека музыка, разливавшаяся в стенах музея, была посвящена американскому композитору-экспериментатору Крисчену Вульфу. Особенность его творчества – отсутствие рамок для исполнителей: музыканты вольны свободно интерпретировать партитуру, становясь соавторами исполняемых произведений.
Помимо прекрасной акустики, главный зал демонстрировал минималистичную мебель, которую увенчивали как абстрактные, так и вполне читаемые каменные фигуры. На одной из полок фурнитуры укромно располагался микшер. Местами находилась инфостойка с наушниками. В дальнем углу красовался прекрасный чёрный рояль, над которым висела замысловатая каменная маска. Периметр помещения украшали разнообразные изображения в рамках и расставленные стулья. На полу и на крутых ступеньках небольшими стопками разместились пледы. Неподалёку от инструмента тёмные лампы свысока смотрели на происходящее, попутно озаряя преддверие основного холла немного приглушённым светом, исходящим из-под круглого, угольного цвета, но внутри оранжевого, как апельсин, абажура. Словом, организаторы позаботились и о визуальном облике, и о бытовом комфорте.
Среди всего этого архитектурного модерна, смешанного, как мне показалось из-за специфичных каменных изваяний, с некой архаикой, то и дело мелькал молодой человек то с различными предметами-реквизитами, то с аппаратурой. Как оказалось, главный на площадке. Мне представилась возможность задать несколько вопросов организатору музыкального мероприятия Владимиру Владимировичу Горлинскому.
Под такт полифонической мелодики камней начался разговор.
- По сути, такая музыка имеет первобытные корни? Можно проводить подобные параллели?
- Конечно, можно. На заре человечества не было каких-то сложных музыкальных инструментов. Говорят, первое, что появилось – это ударные. Возможно, первое, что появилось, – два камушка, которые человек подобрал и стукнул друг о друга. И в этот момент, мне кажется, родилось исполнение музыки. Музыки как искусства. В этом и есть первобытность. Но это индивидуально: у кого-то может не возникать такой ассоциации.
- Вы сказали, эта музыка о жизни. А как именно такая музыка её отражает? Что Вы имеете под этим в виду?
- Отражает, но чуть опосредованно. Это не то, что мы слушаем в жизни каждый день. Это не об этом. Если у человека есть только два камня и возможность только ими ударить друг о друга, встаёт вопрос: когда это сделать. Ведь ты можешь ударить сейчас. Можешь ударить через секунду, через пять секунд. То есть тебе нужно принять решение. Момент решения как раз и говорит о том, как человек воспринимает время. То, как он начинает делить время камнями, очень сильно отражает его сущность, его личное ощущение времени. Люди, которые играют в этом пространстве, с помощью камней говорят о своём времени, в каких отношениях они пребывают с ним. Мне этот момент интересен. Может быть, он не самый очевидный, т.к. это можно воспринимать как звуковую среду. Но момент для меня очень острый.
- Ощущение темпа и ритма соединимы в таком понятии чувства времени или их можно здесь развести? В «каменном» исполнении всё-таки время есть время (несмотря на то, что темп и ритм напрямую с ним связаны). Или как?
- Что такое ритм? Ритм – это пульсация. И это, по-моему, очень человеческое представление о времени. Представление человека, у которого есть собственный пульс. Например, пульс сердца. Людьми в принципе так воспринимается время. Но если человек попадает во время, которое не имеет пульсации, то… Допустим, если человека попросить ощутить 20 минут, как они протекают, и точно узнать, когда они закончатся, – никто не сможет этого сделать. У нас нет органа, отвечающего за время. Когда мы выходим за пределы пульсации и оказываемся в океане времени, возникает вопрос: как вообще человек соотносится со временем? Эта вещь, которая находится уже за пределами ритма, за пределами пульсации.
- А как Вы пришли к такой музыке?
- Собственно, тем и хорошо, что есть партитура композитора, которая этот момент позволяет постепенно… в себя впустить. Она, на самом деле, очень простая: текстовая партитура, такой специальный вид, который говорит, что человек должен исполнять музыку на камнях. И объясняет, как. Там есть слово: исполнять дискретно – ударом камнем о камень, не разбрасывая их. То есть она ограничивает поле. Постепенно, когда ты начинаешь исполнять партитуру, появляется вопрос: что конкретно делать? Ведь никому не ясно, когда ты оказываешься в такой ситуации, как тебе играть. Задавая себе такие вопросы, приходишь к какому-то собственному варианту. Другой человек придёт к своему варианту в партитуре.
- Однако для исполнения такой мелодии не нужно иметь музыкальное образование?
- Образование, нет… нужно особое качество: внимательность слуха. Сможет человек, который внимателен. Таких людей очень много, которые в повседневной жизни любят… «расслышивать» какие-то вещи и увлекаются музыкой. Этот момент здесь очень важный.
- А какое музыкальное образование у Вас?
- Я закончил Московскую консерваторию имени Чайковского. И преподаю сейчас там импровизацию.
Владимир Владимирович, конечно, поскромничал. Хочу отметить, что Владимир с 7-ми лет пришёл в академический мир музыки. Обучался в Музыкальном Колледже им. А.Шнитке (специальность – гитара), далее стал студентом композиторского отделения факультета МГК им. П.И.Чайковского. Во время учёбы в консерватории приступил к изучению принципов звукоизвлечения, аппликатуры и исполнительства на различных музыкальных инструментах. Кстати, учась в Музыкальном Колледже, Владимир стал лауреатом нескольких международных конкурсов по гитаре. Поступив в Московскую консерваторию, музыкант начал записывать аудиофонограммы своих акустических пьес, при этом исполнения партий не ограничивались каким-то одним инструментом. Музыка Владимира Горлинского исполнялась на различных фестивалях интернационального уровня.
P.S.
Расшифровывая интервью, я заодно проверила «внимательность» своего слуха: беседа проходила шёпотом, дабы не нарушать практически кристальную акустику всего помещения. И это несмотря на то, что разговор проходил в соседнем зале. Даже удалось «расслышать» и ритмичные звуки «каменной» музыки на отдалённом фоне записи. Уж не знаю, чем обусловлена моя такая «аудиовнимательность» – способностями смартфонного диктофона или моей любовью к музыке и имеющимся прошлым в музыкальном образовании… Впрочем, не суть важно. Просто в очередной раз пришла мысль, о том, что как же классно устроены люди: мы ведь способны получать многогранную информацию благодаря органам чувств… И, по большому счёту, не столь важно, насколько совершенен, к примеру, наш музыкальный слух. Да, не обычный слух. А именно музыкальный. Главное, что он в принципе есть. Однако проявлен у каждого в разной степени. По крайней мере, у всех слышащих людей он точно имеется. Даже у тех, кому «медведь на ухо наступил». Только вот у «оттоптанной» категории развит совсем слабо. Но всё возможно, пока мы всего лишь можем слышать. Казалось бы, как это мало. И в то же время, как много.
P.P.S.
Что касается моего личного восприятия времени, то отведённые концертные 4 часа я так и не прослушала. Поговорив с героем и на слух познакомившись с несколькими «каменными» партиями, я покинула мероприятие. Видимо, переливы «ударных» мне настучали о всех остальных, ещё не сделанных, делах. Но что-то в этом всё равно есть... Я про музыку камней).
Яна Веденова, специально для ASPmedia24, фото автора
